Тайны острова Крит

Обломки ваз, чашек, плошек, тарелок… Но не только черепки попадаются исследователям. Вот какая-то стенная роспись, вернее, часть росписи — кусочек сада с изображениями ветвей и красивыми листьями. Вот кусок плоского кирпича, или, скорее, табличка, покрытая письменными знаками и, вероятно, цифрами — чем же иным могут быть повторяющиеся ряды значков, расположенные по горизонтали и вертикали?

А вот кусок стены, да еще с явными следами пожара! Удастся ли когда-нибудь узнать о ней что-нибудь более определенное?

Несколькими днями позже — новая сенсация. Присмотревшись к остаткам извлеченной на свет штукатурки, покрывавшей некогда стены, исследователи вдруг обнаруживают фрагмент изображения человеческой фигуры в натуральную величину. Девушка? Конечно, посмотрите только, какая у нее узкая, «в рюмочку», талия!

Незнакомка с иссиня-черными волосами и коричневатой загорелой кожей несла высокий, Суживающийся книзу сосуд. Правой рукой она держала его за ручку, левой, на уровне пояса, поддерживала внизу. И, судя по тому, как она откинула свой корпус назад, сосуд был нелегким.

Лишь впоследствии удалось установить, что этот обломок фрески был частью фриза с изображением какого-то, вероятно, праздничного шествия, — с цветами, сосудами, ящичками.

Но скоро оказалось, что и Эванс и его помощники ошиблись: на найденном обломке был изображен мужчина, вернее, юноша. Внимательное изучение подтвердило: на Крите, так же как некогда в Египте, именно мужчин изображали с красновато-коричневой кожей, а женщин наделяли белой, известково-белой.

Если вы подумаете: «Как же это, не отличили девушку от юноши!» — взгляните на фотографию «носителя кувшина из Кносса», как назвали найденную на холме Кефала фреску. И учтите, что она сохранилась далеко не полностью.

…У юноши было вполне европейское обличье, и он в общем ничем не отличался от молодых людей, которых Эванс знал на острове — черты лица, во всяком случае, были примерно такими же.

Месяцем позже в одном из коридоров было найдено еще одно изображение шествия — на сей раз уже не смутно угадываемое по одной-двум фигурам. Двадцать два человека были нарисованы на цоколе стены! И все в натуральную величину. Все без сандалий. Это могло означать только одно: процессия была священной.

Так выяснилось, что нужно было только тронуть слежавшуюся, твердую землю холма. Через две недели после начала раскопок Эванс уже стоял перед остатками строений явно дворцового вида. А потом рабочие натолкнулись на такое, о чем вряд ли кто-нибудь мог и мечтать.