сайт Тайны и Факты

Тилля тепе — Золотой холм

Главное украшение составляли три золотые застежки, располагавшиеся под шеей и свидетельствующие по крайней мере о трех слоях погребальных одежд. Самая нижняя, видимо от рубахи,— это две одинаковые золотые половинки, отлитые в виде эротов, сидящих на рыбах. На головах у рыб пышные султаны, инкрустированные крупными выпуклыми бирюзовыми вставками; бирюза и лазурит использовались для передачи рыбьей чешуи, плавников и хвостов.
У эротов жирные, пресыщенные жизнью лица, с обвислыми щеками и чувственными губами. Это очень далеко от античных образов. Надо полагать, местные мастера уже смутно представляли себе этих некогда хорошо известных здесь персонажей греческой шфологии.
Крупные застежки, которыми закалывался то ли длинный халат, то ли плащ, представляли собой изделия, подобных которым еще не было найдено археологами. Это две золотые прямоугольные пластины, отлитые в сложной прорезной ажурной технике, в высоком рельефе. Они изображают воинов в полном боевом облачении.

Из-под шлема с закрученным султаном и двумя торчащими вверх рожками длинными прядями ниспадают вьющиеся волосы. На плечи накинут плащ, который мягкими складками опускается до самой земли. В одной руке воина зажато длинное копье, в другой — круглый щит; сбоку к портупее подвешен меч с рукоятью в виде орлиной головы. Фигуры заключены в рамки из стилизованных растений, причем в верхних углах расположены птицы, держащие в клювах развевающиеся ленты, в нижних — миниатюрные крылатые драконы с оскаленными мордами.
Скорее всего на застежках изображен бог войны Apec, однако длинные струящиеся по плечам волосы и в особенности рога на шлеме могут намекать на Александра Македонского, за которым на Востоке прочно сохранилось прозвание Александр Двурогий.

Возможно, на плащ были нашиты четыре круглых золотых медальона с однотипными по грудными человеческими фигурами. В высоком рельефе изображены головки; увенчанные прической. Округлые лица с самодовольной улыбкой скорее всего передают образ одного из божеств греческого пантеона.

Трудно перечислить все изобилие золотых изделий этого захоронения, включающих золотые сосуды, в том числе с греческими надписями, золотые ручные и ножные браслеты, золотые нашивки с изображениями греческих богов. Но об одной находке стоит упомянуть.
Как оказалось, к обуви покойного были аккуратно пришиты золотые подошвы в натуральную величину, что не только лишний раз подчеркивает царственное величие умершего, но и указывает на характер заупокойных ритуалов. Кажется, впервые в археологической практике обнаружены подобные детали, показывающие, что потусторонний мир рисовался продолжением реального, куда особы царственного рода должны вступить в золотой обуви. И недаром в изголовье гроба были поставлены в ряд три керамических кувшина, из которых вино разливалось в двуручный сосуд, а затем в кубок. Как видно, государи не были уверены в оказании им царских почестей на том свете и предпочитали о вине позаботиться заранее.

Но не только богатством погребальных украшений отличается это захоронение. В нем впервые были найдены монеты — документальные свидетельства времени захоронения. Одна из них, серебряная, отчеканена в соседней Парфии, когда там в 123 — 88 годах до н. э. правил царь Митридат. Вторая, золотая, выпущена на территории современной Франции при римском императоре Тиберии, правившем между 16—21 годами н. э. Таким образом, умерший был погребен на Тилля-тепе скорее всего на рубеже нашей эры. То было смутное время, когда в Бактрию хлынула с севера масса кочевников, сжигая и разрушая все на своем пути. В конце концов они осели на завоеванных землях, заложив основы нового, еще неизвестного нам царства. Не посчастливилось ли нам обнаружить могилы именно этих первых царей, вчерашних кочевников, ставших оседлыми горожанами? В таком случае это первое открытие подобного рода не только в Бактрии, но и на всем Древнем Востоке.

При необыкновенной заманчивости такого предположения нужны были конкретные доказательства этого. И они пришли при обнаружении четвертого захоронения. Раскопки показали, что гробницу соорудили в руинах к тому времени заброшенного монументального храма, частично разрушив одну из стен. На глубину около двух метров была прорублена прямоугольная шахта, в которую опустили деревянный гроб. Ответ на наш вопрос мы нашли в самом начале раскопок, углубившись на 30—40 сантиметров в землю. Здесь, на краю могильной ямы, мы обнаружили целый конский череп и кости передних лошадиных ног. Некогда завернутые в кожу, они представляют собой типичную деталь кочевнического погребального обряда.

У изголовья гроба находилось железное походное кресло, обтянутое кожей, лук и колчан со стрелами. Сам гроб родственники закутали кожаным расшитым узорчатым орнаментом покрывалом с золотыми дисками.
Казалось, уже трудно превзойти изобилие царской роскоши предыдущего погребения. Но четвертое захоронение как по колличеству, так и особенно по художественной ценности изделий затмило все, что нам ранее было известно. Почти двухметровый гигант был облачен в богатые одеяния, сплошь затканные золотом. Голова его покоилась в великолепном золотом сосуде, на бортике которого сохранилась греческая надпись. Шею охватывала витая золотая цепь с камеей, изображавшей человека в низко надвинутой на лоб каске. Высокомерное лицо с прямым носом, широко раскрытыми глазами и капризно изогнутыми губами удивительно напоминало портретные изображения греко-бактрийских царей на древних монетах. Не исключено, что эта камея изготовлена греко-бактрийскими резчиками и лишь позднее ее использовали для нагрудного украшения.

Умершего опоясали кожаной портупеей, на ее полукруглых золотых бляшках рельефно выступали изображения то спокойно отдыхающего грифа, то диких зверей, свернувшихся клубком и злобно кусающих свою собственную лапу или хвост.
К портупее был пристегнут кинжал в золотых ножнах, украшенных замечательным сюжетным орнаментом. В длинную цепочку вытянулись крылатые грифоны, зубастые драконы, хищники кошачьей породы, каждый из которых вонзил свои клыки в круп впереди идущего зверя. Эта же устрашающая сцена переходит на ручку кинжала и заканчивается на округлом навершии, где изображен медведь, сосущий виноградную лозу. В этом сказался неиссякаемый народный юмор бактрийцев, сумевших завершить мрачную, даже трагедийную сцену взаимно терзающих друг друга существ образом миролюбивого медвежонка, добродушно взирающего на свет и как бы утверждающего оптимизм всего бытия.

Страницы: 1 2 3 4

Тайны древних цивилизаций