Князь Владимир (7)
Кроме летописи, нескольких былин того времени, кроме трех редакций «Жития святого Владимира» и некоторых других церковных источников о Владимире рассказывают византийские и западные материалы, саги скандинавских скальдов. Богатыри Владимира встречаются и в западноевропейском эпосе. Илья Муромец — в эпосе далекой Англии; знает Русь Владимира «Песнь о Роланде» — свидетельство и международной известности, и большого интереса Европы к Киевской Руси этой эпохи, ко двору князя Владимира.
И чтобы понять церковную политику князя, кульминация которой — крещение Руси, нам стоит внимательно всмотреться в реального Владимира, князя, полководца, политика, дипломата, идеолога.
«Робичич» воспитывался без матери. Есть летописное свидетельство, что разгневанная на Малушу Ольга отослала ее в какое-то село и сама занялась воспитанием внука. Очень может быть, что и не разгневалась, в конце концов появление Малуши было волей Святослава, а Ольга вообще воспитывала всех внуков сама. Святослав, как известно, в Киеве почти не бывал, так что Владимир с детства больше слышал о подвигах отца, чем видел его самого, а у христианки Ольги были свои виды на внуков.
Дальновидная и упорная княгиня видела необходимость христианства и желательность, важность бракосочетания если уж не Святослава, то кого-либо из подраставших при ней Святославичей на порфирородной византийской царевне. В этом смысле и Ярополк, и Владимир, и Олег если и не были равны (Ярополк все же старший и его княжение — Киев), то воспитывались все дети Святослава одинаково. Княгиня-христианка если и не крестила внуков втихомолку, то с христианством знакомила их усердно, и в этом ей помогал не один иерей и книжник из ее христианского окружения. Так или иначе, но с основами христианства Владимир был знаком с детства.
Владимир прошел все ступени княжеско-дружинного обучения, был, по обычаю, года в три-четыре «всажен на конь», а последующие походы князя показывают, что воинское обучение его было успешным. Правда, ни военными талантами, ни рыцарской доблестью князь не блистал, на отца, на Святослава, он не походил совершенно и был достаточно осторожен в личном участии в сражениях.
В одной из схваток с печенегами под Васильевом, в которой победили печенеги, бежавший Владимир спрятался под мост и там отсиделся. Меру его испуга показывает не это — всякое может случиться в бою,- а то, что еще под мостом Владимир дает обещание, в случае спасения, построить церковь в Васильеве. И церковь там Владимир построил. Еще больше характеризует его испуг jo, что, избавившись от опасности, князь устраивает восьмидневный праздничный пир. Для этого пира наварили триста мер меду. Каков был объем меры в Киеве в X веке, мы не знаем, в XVII веке мера была равна примерно 775 литрам. Праздник продолжился в Киеве, и везде Владимир созывал народу «бесчисленное множество».
Пиры Владимира, упомянутые летописью и хорошо известные по былинам,- это одновременно и форма совещаний князя с дружиной и боярами, и форма общения с народом, ибо к столам Владимира имели доступ не только знатные, но и простые мужи. Конечно, не смерды с пашни и не рядовые ремесленники, но все же такая форма феодальных советов — учреждение весьма демократическое по сути.
Многое в успехе деятельности Владимира зависело от его личных качеств, но никакая государственная деятельность не может быть сведена к чьим-то личным, неважно, плохим или хорошим, качествам. Владимир опирался на широкую общественную, в ряде случаев на всенародную, поддержку в своих реформах. Он собрал круг единомышленников, соратников, осуществлявших государственную политику. Среди них для нас важен Добрыня. Мудрый и решительный, он постоянно возле князя в самые ответственные моменты. Добрыня — второе «я» Владимира. Очень вероятно, что многое в религиозной «реформации» конца X века подготовлено именно им.
