Жанна Д’Арк — смерть на костре или замужество
Одна из наиболее живучих версий — версия об аристократическом происхождении Жанны : то, что в XV веке разгуливало как слух, теперь сделалось едва ли не научной гипотезой.
Вот лишь один показательный пример того, как фабрикуются подобные аргументы. Помните ответ Жанны своим истязателям в руанских застенках? «Имей я даже сто отцов и сто матерей, будь я даже дочерью короля, я бы все равно это сделала». То есть ушла бы из дому сражаться за свободу родины.
Категоричный и недвусмысленный ответ. Ан нет! Иные исследователи усматривают здесь ни много ни мало… косвенное признание Жанны в ее принадлежности к королевской семье. «Будь я даже дочерью короля» — эти слова, дескать, подтверждают, что она является дочерью королевы. ЛИШЬ королевы!
Вспомним и происшествие в замке Шинон ранней весной 1429 года. Впервые представленная двору, никогда дотоле не видевшая дофина, Жанна тем не менее прямиком направляется к нему что-то сказать. Как могла она узнать его безо всякой подсказки?
Ведь дофин, которому сапожник отказывался шить сапоги в долг, дофин, которого мама на весь мир ославила незаконнорожденным сыном, бастардом, этот понурый, плаксивый востроносый человек в толпе своих вассалов выглядел как слуга. Провидение ли, некое ли сверхъестественное чувство шепнуло Жанне, кто в этой толпе наследник французского престола? Или, возможно, связанные странной тайной, они подали друг другу какой-то знак, сигнал? Допустим. Гораздо важнее, о чем был их первый, не услышанный посторонними разговор — царедворцы отступили, почтительно, образовав круг.
Один вариант разговора мы знаем: Жанна д’Арк, представившись пастушкой из Домреми, сообщила дофину о своей божественной миссии короновать его в Реймсском соборе.
Другой вариант выглядит так (привожу разговор в том виде, как он предполагается сторонниками версии о королевском происхождении Жанны д’Арк):
— Я твоя сводная сестра. У нас одна мать. Но это я рождена бастардом, а ты действительно сын короля.
Разумеется, после такого пролога Жанне д’Арк был обеспечен и самый радушный прием и головокружительная карьера. Теперь и все повороты в ее судьбе, кажущиеся такими фантастическими, объясняются волшебно просто: ведь она пастушка-принцесса.
Как же попала принцесса в Лотарингию, да еще в крестьянский дом?
На престоле Франции за всю ее историю, пожалуй, не было женщины, столь прославившейся своим скандальным адюльтером, как королева Изабо де Бавьер. Супруга душевнобольного короля Карла VI была матерью двенадцати детей. Пытаясь укрыть от глаз грешный плод своего романа с герцогом Людовиком Орлеанским, она будто бы спровадила на воспитание в Лотарингию своего последнего двенадцатого ребенка, дочь, родившуюся в 1407 году…
Но вот наступила полночь Столетней войны. Орлеан остается последним оплотом Франции на пути английской экспансии на юг. В этот трудный час шинонский двор во главе с бессапожным дофином разрабатывает операцию «Божия пастушка» и усиленно распространяет в народе слух о скором пришествии девушки, которая спасет Францию, проданную королевой-мамой. Спешно снаряжают эскорт за выросшей в людях принцессой. Даже само ее имя — Орлеанская Дева — в таком изложении событий трактуют как доказательство аристократического происхождения.
Так прокладывается прямая родственная связь между королевой Изабо, распродававшей Францию по курсу две тысячи золотых экю в месяц, отдавшей ее в полное владение английскому двору, по требованию оккупантов провозгласившей бастардом старшего сына,— и крестьянской девушкой из Домреми, за один год повернувшей вспять ход Столетней войны, возвратившей престол французскому королю, самой своей жизнью и смертью зачеркнувшей постыдный для родины договор в Tpya !
Что может быть более несовместимо, чем эти два образа?
